|
|
::::::Т В О Р Ч Е С Т В
О |
Имя сатпаевского поэта Сергея Коробейникова уже известно читателям «Подробностей». Первая его подборка стихов — цикл «Осенние картинки» был опубликован в нашей газете 15 декабря 2005 года и вызвал немало положительных откликов любителей поэзии. Сегодня он предлагает на суд читателей еще один сборник стихотворений, объединенный одним названием «Доля». И если первая подборка — это, в основном, любовная лирика, то цикл «Доля» включает поэтические размышления поэта-барда о смысле бытия, о нравственных ценностях и сложностях людского земного пути. Сергей КОРОБЕЙНИКОВ Внучке Александре. НЕБО Рисует внучка речку — Течет ультрамарин. Есть красный домик с печкой — Картина из картин! Есть ёлка, даже верба! Зеленая трава... Каким бы цветом небо Теперь нарисовать? Каким бывает небо? Хорошенький вопрос! Оно то цвета хлеба, То серое от слез. Но может быть лиловым, Пролив чернила гроз, И огненно-бордовым, Как лепесточки роз. Бывает и свинцовым, И черно-золотым, И бледно-бирюзовым, И нежно-голубым; В полоску и в горошек, В цвет дыма из трубы, В узорчатый цветочек — Да в принципе — любым! Над заревом пожаров Становится рябым. Лишь НИКАКИМ, пожалуй, Не может небо быть. Какого цвета небо? Да проще простоты: Оно такого цвета, Каким увидишь ты! Январь, 2006 г. НЕ БЫВАЛ Я, БРАТОК, НА ВОЙНЕ... Не бывал я, браток, на войне, Там, где ты штурмовал перевал. С той войной я знаком был извне И не слишком о том горевал. Где-то пули свистят и поют О несчастности встречной души... А у нас все по-старому тут: Тихо-мирно — живи — не тужи. Я собой был доволен вполне. И, наверное, так бы и жил, Если б ты не вернулся к весне, Пару месяцев не дослужив. Не бывал я, браток, на войне, Артобстрел перепонок не рвал. От чего ж тогда кажется мне, Что убит, как и ты, наповал. И еще не просохла земля На могиле твоей у реки, А уже рядом с ней для меня Вгрызлись в камень лопаты-штыки. Ты — под пули на благо стране. Я — в везенье свое уповал... Не бывал я, браток, на войне, А убит, как и ты, наповал. Апрель-декабрь, 2004 г. ВЕЧЕР Вечер взобрался на свой эшафот, А невидимка палач Казнь совершил без особых хлопот. Жалко. Так жалко — хоть плачь! Багрово-алой чертою зари Вечер теряет всю кровь. Хочешь на это смотреть? — посмотри Вместо слащавеньких снов. Кровью на запад стекает закат, А ему нечем помочь. Хочешь — рискни и верни все назад! Нет? — значит, спустится ночь. И под вороньим покровом ночи Кровью умоется стыд. Умер наш вечер. Давай помолчим Вместо речей. Да навзрыд. Ноябрь, 2005 г. ДОСТОИНСТВО И ЧЕСТЬ Живу, как многие, не делаю карьеры — Запало с детства, что своих не продают. И в окружающих хорошие манеры Ценю, как ценятся комфортность и уют. Мне ни к чему из кожи лезть для показухи, Зады начальству не лижу, чужда мне лесть. Порой не сладко, да стремлюсь не падать духом, Оберегая и достоинство, и честь. Живу, как многие, без церкви и без веры Во всемогущество пророков и Творца. Не богохульствую — и ладно. В данной сфере Излишни споры от начала до конца. Когда в делах царит сплошная невезуха, Да вдруг вдобавок прилетит дурная весть, Мне помогает не теизм, а сила духа, Приумножая и достоинство, и честь. Живу, как многие — в дом не тащу сверх меры На протяжении почти полсотни лет. Кто хочет, пусть сочтет меня довольно серым, Замечу лишь, что мозг имеет тот же цвет. Пусть не скопил богатства, но и с голодухи, Тьфу-тьфу, не пухну и доволен тем, что есть. Порой не сладко, да стремлюсь не падать духом И сохраняю и достоинство, и честь. Редеют волосы и выпадают зубы, Теряю органы — хирурги тут как тут. Огонь и воду я прошел — пройду и трубы, Когда под музыку к погосту понесут. Но жив пока еще и не чешу за ухом, Ища ответ о смысле жизни, — мне присесть Особо некогда — я объясняю внукам, Что в жизни главное — достоинство и честь. Декабрь, 2004 г. ДУРНАЯ ПРИВЫЧКА Стали мне маленьки Старые валенки, Джинсы уже не по росту. Хватит быть паинькой! Я на завалинке Взросло жую папироску. Дед удивляется, Долго ругается: «Рано ты куришь, Сережка». А я рад стараться: «Дедуль, мне ж шестнадцать! Просто балую немножко». Дымок горько-сладкий Плывет. Все в порядке — Курево в кайф, по приколу Затяжка к затяжке, Тем паче в компашке, Если пьем не пепси-колу. ...А было все это На выдохе лета, Да задохнулось лет тридцать. Я по-хорошему Думал, что брошу, мол, Но не могу накуриться. Чем дальше — тем больше, Дымок, горче, горче... Я табачищем напичкан. Как будто от моли Комод, и нет воли — Въелась дурная привычка. Помню, как дед ругал, Сам нынче дедом стал — Боже, как времечко мчится! А дым горько-кислый Висит коромыслом, Но не могу накуриться. Октябрь-ноябрь 2004 г. Кондратьеву Сергею, Жиркову Александру, Баранникову Алексею. ОДИН В угаре хмельном и табачном дыму, Бывало, горела жизнь. Теперь так не пью и почти не курю, Но легче ли стало жить? Уносятся дни — им иначе нельзя — Деньки моей гончей породы. Но если уходят из жизни друзья, — Из жизни стираются годы. Однажды родившись — однажды умрем, Известно: бессмертных нет. И пашем, как кони, и водочку пьем Под едкий дымок сигарет. И денег не жалко — иначе нельзя — Живем — значит, будут расходы. Но если уходят из жизни друзья, — Из жизни стираются годы. Помянем ушедшего. Выпьем — всплакнем. Еще и еще стакан. Вот только не надо твердить мне о нем, Что молод — совсем пацан, Мол, мог бы пожить еще... Значит, не мог! Словами же не помочь горю, А то, что нестарым прибрал его Бог — Хорош был. Вот с этим не спорю. Не всем суждено жить до старческих лет, И в том не вина вина. Хоть пей, хоть не пей, но уж так создан свет — Для всех лишь один финал. Меняются нравы — иначе нельзя — И нравы выходят из моды. Но если уходят из жизни друзья, — Из жизни стираются годы. В угаре хмельном и табачном дыму, Бывало, горела жизнь. Теперь так не пью и почти не курю, Но легче ли стало жить? И нет уж со мной моих старых друзей... Я — лодкой без весел по речке — Плыву в череде уносящихся дней Один. Даже чокнуться не с кем. Август 2004 г. ДОЛЯ На изгиб и на излом, На кручение и сдвиг И, быть может, поделом Проверяла жизнь — привык. Лишь с наградой за труды, За терпение и боль. Что-то, жизнь, ошиблась ты, Поскупившись на любовь. Ахая — охая — ойкая От неудач отвяжись, Доля моя одинокая, С гордым названием ЖИЗНЬ. Не печалюсь о былом, Да забыть не тороплюсь. Пью добро, но новым злом Поутру опохмелюсь — Не везет как не везло, Хоть стараюсь так и сяк... Как поехало — пошло — Вкривь да наперекосяк. Охая — ойкая — ахая На вираже удержись, Доля моя — доля дряхлая, С громким названием ЖИЗНЬ. Сумасшедшей чередой, Точно голову сломя, Дни несутся то со мной, То, все чаще, без меня. В этой гонке вековой Кто сломался, кто отстал, Кто обрел сырой покой... Вот и я вконец устал. Ойкая — ахая — охая, С грохотом катится вниз Доля моя полудохлая С горьким названием ЖИЗНЬ. Обесцветились от бед Васильковые глаза. И давно дороги нет Ни вперед и ни назад. В поле из крестов и звезд Дым дешевых сигарет Жмёт из глаз остатки слез, Да и тех, похоже, нет. Ахая — охая — ойкая Все норовит подоспеть Доля моя, доля горькая С новым названием СМЕРТЬ. Октябрь 1993 г. ПРО РЕКВИЕМ Не снятся сказки-сны. Теперь не до иллюзий, Не до мечты, а правда жизни тяготит. Утрачен всякий смысл. И вместо грустных блюзов Старинный реквием на дне души звучит. А были песни и были гимны, И были марши, но все — не то. Умчалось детство мгновеньем дивным, И я стал старше. Годков на сто. Из промелькнувших дней Сложились горе-годы. Они и судии мои, и палачи. И с каждым днем сильней Давным-давно не модный Старинный реквием на дне души звучит. А были песни и были гимны, И были марши, и яркий свет... Что делать, если старье наивно, А в том что дальше — наитья нет? Грешил я не со зла — Не многого мне надо. Мой Бог, за всё про всё грехи мне отпусти. Звонят колокола, И музыкою ада Старинный реквием на дне души звучит. А были песни и были гимны, И были марши — хотелось петь. Теперь хоть тресни: и смерть противна, А в море фальши и жизнь — как смерть. Не снятся сказки-сны. Теперь не до иллюзий, Не до мечты, а правда жизни тяготит. Утрачен всякий смысл, И вместо грустных блюзов Старинный реквием на дне души звучит. Июль 1993 г. ПУТНИК Не заладилось — разладилось, разбилось То, что счастьем показалось в одночасье. Обманулся я, увы, недолго длилось Опьяненье миражом. Пажом несчастье Вновь со мной — мой крест, мой незавидный спутник — С ним опять я на беду бреду по свету — Бедный странник-неудачник, горе-путник С багажом простых вопросов без ответов. Волю вволю блудным мыслям дам и думам, И сомненьям, и смешным надеждам пришлым. Все, что сам я для себя в мечтах придумал — Отмечталось в старых снах и стало лишним. В полудреме, как в бреду, бреду по свету — Бедный странник-неудачник, горе-путник, Суеверьям веря и дурным приметам... А со мной — мой крест, мой незавидный спутник. Былью были для добра и ласки ниши В слабом сердце, что покоя ищет, тычась В подаянье жизни жалким битым нищим — В голый шанс, капризный шанс один из тысяч. Не заладилось — разладилось, разбилось Сердце вымученное на злые части. Обманулся я, увы, недолго длилось То, что только-только показалось счастьем. Июнь 1992 г. |
 |
|
Массовая
региональная газета города Жезказгана. Издается
с октября 1997 года. |
При
использовании материалов ссылка на наш сайт ЖЕЛАТЕЛЬНА |
