В поисках достойной старости,
или Почему старики просятся в интернат?

Задуматься над этой проблемой меня заставил очередной звонок в редакцию. На другом конце провода явно немолодая женщина со слезами в голосе говорила: «Я хочу в дом престарелых. Меня никто не выгоняет, живу с семьёй дочери. Но чувствую, что я им мешаю. Хочу пожить одна, среди таких же стариков. Подскажите, куда обратиться, чтобы взяли меня туда».

Озадаченная, я посоветовала женщине позвонить начальнику городского отдела занятости и социальных программ Баглану Мырзаханову. А потом и сама обратилась к нему с просьбой рассказать о правилах приёма и проживания в Доме-интернате для престарелых и инвалидов, чтобы при случае дать компетентный ответ. Тем более, что в редакцию позвонила ещё одна женщина с подобной просьбой, да знакомая рассказала о своей бабушке, которая говорит, что хочет жить в таком доме.

Как же живётся старикам, по воле ли судьбы, по своему ли желанию попавшим в государственный дом? Задавшись этим вопросом, мы отправились в Жезказганский Дом-интернат для престарелых и инвалидов.

Казённый дом
Дом-интернат для престарелых и инвалидов в Жезказгане — самый большой в области среди подобных учреждений общего типа. Он рассчитан на пребывание 241 человека, сейчас здесь 233 подопечных. Зимой заняты все места.

— У нас живут в основном те люди, у которых вообще нет близких трудоспособных родственников или родные живут далеко и не могут за ними ухаживать, — рассказывает директор Дома-интерната Зауреш Бирмагамбетова. — В самых исключительных случаях к нам помещают тех, у кого есть близкие родственники, но проживание с ними невозможно по разным причинам.

Чтобы получить направление в Дом-интернат, надо обратиться в отдел социальной помощи, в нашем городе — отдел занятости и социальных программ: там объяснят порядок помещения, дадут перечень документов. Затем документы отправляются в областные инстанции, а там уже определяют, в какой дом поместить человека. В нашей области таких домов несколько: в Балхаше, Каркаралинске и Жезказгане. В нашем Доме-интернате живут люди из Караганды, Балхаша, Темиртау, Каркаралинска и других районов области.

— На содержание наших подопечных, — продолжает Зауреш Батталовна, — выделяются средства из республиканского бюджета. Они получают пятиразовое питание, у нас круглосуточно дежурит медперсонал, работают узкие специалисты: стоматолог, хирург, терапевт, есть кабинет физиотерапии. Есть возможность и для организации досуга — работает библиотека, есть бильярд, шахматы, караоке. Размещены подопечные по 2-3 человека в комнате, есть те, кто проживает в палате один. Большинство тех, кто находится в Доме-интернате — лежачие больные, нуждающиеся в круглосуточном уходе.

«Мы живём здесь неплохо...»
Старость бывает разная, иногда слишком разная. Кому-то уготован достаток и уважение, благодарность и любовь детей и внуков. Кому-то — одиночество и бедность. Кто-то недоволен тем, что с ним дети мало разговаривают, а кто-то рад вниманию пришедшей на рабочую смену санитарки.

В Европе проживание пожилых людей в государственных учреждениях — нормальное явление. У нас — психологическая травма. Из всех моих собеседников, с которыми я говорила, готовя материал, ни один не сказал, что, состарившись, добровольно пойдёт жить в интернат. «Только, тьфу-тьфу, если случится что-то непредвиденное». Все хотят жить в своей квартире и до самого ухода ходить на своих ногах. Но — человек предполагает, а судьба располагает по-своему.
С пенсионерками, живущими в Жезказганском доме-интернате, мы говорили немало. У каждой — своя судьба, своя жизнь и свой путь в этот казённый дом. Каждая из них прожила достойную жизнь — работала, имела семью. А судьба сложилась так, как сложилась. Они на неё не сетуют, но и особых подробностей своей жизни не рассказывают. По их словам, жизнью довольны, но что в душе...

Валентина Павловна — из Темиртау. У неё нет никого. Мужья — их было два — умерли, детей тоже нет в живых (говоря о детях — плачет, и потому прекращаю расспросы о прошлом, перевожу разговор на настоящее). Она — очень активный человек. Старается помогать персоналу в повседневной жизни, даже на «чистые четверги» выходит. И хотя все знакомые и подруги остались в Темиртау, она не сетует, нашла приятельниц здесь.

«Баба Маша», так здесь называют Марфугу Т., — добрая, отзывчивая. В Доме-интернате — старожил, с 1999 года. Она из Балхаша, у неё пятеро детей и шестеро внуков. По её словам, сама попросилась в интернат: «Не хочу детям мешать, пусть живут нормально, они молодые». За эти годы несколько раз ездила к детям в Балхаш в гости. Но не осталась — довольна жизнью здесь.
Ольга Дмитриевна и вовсе нашла здесь свою судьбу — познакомилась с пожилым человеком, им дали отдельную комнату. «Скрашиваем друг другу старость». Она родом из Жанаарки, 33 года отработала заведующей товарной фермой, была народным заседателем. У неё есть сын, живёт в Астрахани. Дважды, после смерти мужа и перенесённого ею инфаркта, он забирал её и увозил к себе, в Астрахань. И дважды она возвращалась: тяжёлый климат для сердечников там. В Доме-интернате живёт второй год, всем довольна. «Люди со стороны мне не верят, что в доме престарелых может быть хорошо, — рассказывает она. — Говорят, вот научилась врать. А у нас всё есть — крыша над головой, уход, питание, ещё и с пенсии себе можем, что хотим, позволить. Заелись уже — птиц булочками кормим». Единственное, на что сетует — руководство слишком терпеливо к подопечным, прибывшим из мест заключения, к бывшим бомжам. Считает, с ними надо строгую дисциплину держать. «А вот молодых — инвалидов, колясочников, живущих в интернате, очень жалко — у них вся жизнь здесь».

Это мнения троих, так называемых «ходячих». Наверняка, есть и другие, особенно среди тех, кто уже не может себя обслуживать и вести активную жизнь.

Разговариваю с бабулями, рассказывают о прожитом, о том, что довольны жизнью здесь. Улыбаемся друг другу. А у меня почему-то сердце щемит. И потом — такая тяжесть на душе. Особенно после того, как наткнулась здесь на стихи, сочинённые одной из обитательниц подобного российского дома.

... Этот дом из горя соткан
И несчастием подоткнут,
В нём скопились пожилые,
Никчемушные такие.
Жизнь прошла. К чему здесь вздохи.
Годы прыгали, как блохи.
Всё прошло, всё миновало,
От всего душа устала...

Лучше — уход на дому
(монолог пенсионерки)Годы идут, и память уже не та, здоровье барахлит. Всё труднее следить за квартирой, за собой, выполнять привычную работу. Сын живёт у родителей жены, у меня — однокомнатная. Если что со мной случится — что тогда? Понадобится постоянный уход, а как жить в маленькой квартире впятером? Многие старики в таких ситуациях сами просятся в дом престарелых. Только, во-первых, туда не так легко попасть, а во-вторых... Не верю я, что комната, где твои только тумбочка, кровать и стул, может заменить дом. Всё привычное останется за этим порогом. Конечно, бывают дни, когда я сижу совсем одна, без общения. Но у меня есть телевизор, я могу сходить куда-то, хоть на рынок, с соседками на лавочке посидеть. Или, наоборот, я хочу отдохнуть, прилечь. Хорошо это у себя дома. А тут — соседи. Я хочу спать — соседка кашляет, я хочу вязать — соседке мешает свет, у меня болит голова — соседка смотрит телевизор. В старости и так мало хорошего, а тут ты не можешь сама решать, как провести свой день. Ты вынуждена показывать всем свою немощь и видеть чужие болезни и угасание. Может, всё-таки будет лучше, если организовать дело так, чтобы старым людям помогали дожить в своей квартире, где они всё знают, где им уютно, обеспечивая достойный уход на дому?
А почему мои сверстники сами просятся в дома престарелых? Тут много причин. Кто-то просто хочет услышать в ответ от родных, что он нужен, что его никуда не отдадут. Кто-то не хочет быть обузой, даже если ему об этом не говорят. А кому-то и безопасней жить в интернате, чем с собственными детьми, которые ждут не дождутся, когда он умрёт и освободит квартиру. Ну, а вообще-то, где ему лучше, каждый решает сам.

Валентина ОДИНЦОВА.
Фото Полины КУЗНЕЦОВОЙ.